Я устала... Я очень устала. И очень хочу прекратить все это. Что это? Все. Вообще все прекратить. Хочу встретить очень умного человека - какого-нибудь философа или психолога - и поговорить с ним. О смысле жизни. Вообще о смысле чего-либо. У нас есть смысл? Вообще, в чем-нибудь есть смысл?
Мне необходим хороший, по-настоящему профессиональный психотерапевт, который понял бы меня и объяснил, как с этим жить. Очень хочу, чтобы меня поняли. Найти такого человека, который сумел бы понять меня и поддержать. Меня никто никогда не поддерживал. Я не знаю, что чувствуешь, когда тебя поддерживают.
Я знаю точно - если бы меня поддержали, я бы решилась. Шагнула с балкона. А так... Что-то меня останавливает. Не знаю что. Вероятно, элементарная трусость. Я вообще очень трусливая, боюсь всего на свете. Хотя не знаю, чего бояться? В загробную жизнь не верю (хотя и приходят иногда мыслишки о реинкарнации и прочем). Пожалуй, боли боюсь. Боюсь остаться парализованной. Это будет страшно.
Не понимаю, почему принято столь категорично относиться к самоубийству? Разве нет вещей гораздо хуже самоубийства? Мне кажется, убить другого гораздо хуже, чем убить себя. В конце концов, каждый волен делать со своей жизнью что захочет. Чужой жизнью распоряжаться права не имеешь. Тем не менее, бывают случаи, когда убивать приходиться - чтобы спастись самому или спасти своих близких. Такое убийство не только не наказывается, но невольного убийцу даже жалеют как жертву обстоятельств. Так почему же самоубийство столь категорично осуждается?

Я устала. Устала от жизни. Устала от ежедневной борьбы. Потому что каждый день жизни для меня - это борьба. Преодоление тягостного существования. Надоело каждый день просыпаться ради того, чтобы почистить зубы, выпить чай, выполнить домашние дела, съесть свою долю продуктов, посмотреть телевизор и снова лечь спать. Не знаю, как объяснить свое состояние, чтобы было понятно. Вот представьте, что вы ждете какого-то события - очень-очень для вас важного, очень-очень радостного и значимого. Ждете с огромным нетерпением, день этот уже приближается, но чем он ближе, тем медленнее и тягостнее идет время. Вы изводитесь от нетерпения, ни о чем думать не можете, начинаете суетиться, пытаетесь отвлечься на какие-то дела, чтобы время прошло быстрее. Но мысли не отвлекают, никакие дела не занимают, от этого нарастает нервозность, досада, тоска. Вот примерно с такими чувствами я и проживаю каждый день.
Когда, проснувшись утром, осознаешь, что предстоит 15-16 часов бодрствования, которые нужно как-то просуществовать. Когда приходиться мучительно выдумывать себе занятия на весь день, чтобы отвлечься, но ничто не отвлекает, потому что ничто не интересно. Когда с тягостным и тоскливым нетерпением ждешь ночи,чтобы на несколько часов забыться.
И боишься - вдруг именно в эту ночь на тебя снова нападет бессонница, когда можешь пролежать в постели до 4-х ночи, так и не заснув, и, распсиховавшись, встанешь и просидишь на кухне до 7-ми утра, а потом снова ляжешь и, пролежав еще три часа, наконец заснешь. И проспишь до шести вечера. И весь твой режим насмарку.

Психологам этого понять не могут. И психиатры не могут. Ведь они такого не проживали. Они не знают, что это такое. Да и не хотят знать. Зачем им это? У них своя жизнь, свои проблемы, семьи, дети, интересы. Им нет дела до чужих проблем. С них достаточно выписать рецепт и все. Работа сделана. Потому что работа психиатра заключается в том, чтобы лечить, а не в том, чтобы понимать. Каждый психиатр смотрит на своего пациента сквозь призму психиатрии, видя в нем больного, которого нужно непременно вылечить, но не видя в нем человека, нуждающегося в помощи.

Не имея от рождения способностей к установлению социальных контактов и созданию прочных эмоциональных связей, шизоиды вынуждены как-то выживать в условиях всеобщей коммуникации. Это истощает их душевные силы, делая нервными, пугливыми, импульсивными и агрессивными, что еще более увеличивает разрыв между ними и окружающими, вынуждая шизоидов полностью дистанцироваться от общества и аутизироваться. Ресоциализация становится невозможной. Самоубийство видится единственным выходом.