Здравствуйте. Моей матери 51 год. Проблема с ней развивалась в течение 5 лет. Мы с женой специально сделали подробное описание проблемы, все упорядочили, чтобы показывать в дальнейшем его врачам и ничего не упустить. Прошу извинить, но получилось много.
До начала 2007 года я жил со своей матерью вдвоем. У нас были дружеские отношения. Постоянного мужчины у нее не было. Мы поддерживали друг друга психологически в самых различным жизненых ситуациях. Она работала, я учился. Такая модель взаимосотрудничества и дружбы существовала в нашем доме до начала 2007 года.
В начале 2007 года я познакомился с девушкой и переехал к ней. Впоследствии мы поженились. Невестка матери очень понравилась, и мы периодически виделись и дружно общались. Период этих встречь с того момента до ноября 2011 года был приблизительно 1 раз в 2 месяца.
Перед тем как я ушел из дома матери у нее появился мужчина (далее по тексту N). Когда я ушел они стали жить у нее. Так продалжалось несколько месяцев. Однажды мать вернувшись с работы обнаружила у себя дома в ванной перед зеркалом расческу с женским волосом. Добавлю, что у N были ключи от квартиры. Был скандал, N признался, мать забрала ключи и N уехал.
Надо сказать что N часто уезжает из города (у него есть семья в др. городе), а также когда он не в отъезде, то у матери он бывал по выходным. Так что большую часть времени она жила одна. У нее единственная подруга и она периодически с ней расстается на период до нескольких месяцев (как мне теперь кажется, до описываемых событий я у нее был одним самым «достаточным» другом, с другими людьми она то сходилась то расстовалась: с кем-то перидически, а с кем-то навсегда). Какие либо хобби и увлечения отсутствуют.
Через некоторое время N вернулся и они помирились. Но с тех пор мать стала каждый раз приходя домой обращать внимание на разные мелочи: что не там лежит, что не так лежит, подозревать N в изменах, в том, что в дом ходят посторонние когда ее нет. Начинают находится всевозможные «улики» подтверждающие то, что домой к ней ходят. Она пытается понять связан ли с этим как-то N. Она то отдает ему ключи, то забирает обратно. Меняет замок. Появляются размышления, начинает сопоставлять факты, события подтверждающие или опровергающие причастность N. Вообще, на весь описываемый период, основной идеей ее отношения к N, было с одной стороны страстное желание оправдать его, убедится в его невиновности, с другой, появление все бОльшего количества фактов, мелочей, несостыковок, встречь, разговоров, которые по ее мнению говорили об обратном. Когда она говорила обо всех этих «докозательствах», то выглядели они обычными мелочами и случайностями на которые в обыденности даже не обращаешь внимания. Она же их впитывала как губка и перерабатывала, придавая им большое значение.
Далее происходит следующий эпизод с моим участием. Однажды она мне позвонила по сотовому и попросила чтобы я встретил N на вокзале. Я сказал что не смогу. Мы попращались и я положил трубку. Через несколько минут мать перезвонила и с тревогой в голосе спросила не звонил ли я сейчас N. Я ответил, что не звонил. Оказалось, что после того как она позвонила мне первый раз, ей позвонил N и сказал чтобы она не «напрягала» меня в отношении встречи на вокзале. Приблизительно с этого времени появляются новые страхи прослушивания сотового, которые начинают сплетаться со страхами посещения ее квартиры. Появляется страх что за ней следят, определяя ее местоположение по сотовому и поэтому могут знать, когда ее нет дома. С этих пор она начинает то оставлять свой сотовый дома (чтобы думали что она там), то выключать его.
Приблизительно в это же время происходит следующий эпизод. Я позвонил ей чтобы отменить ранее запланированую встречу, т. к. не мог приехать. У нее происходит нервный срыв. Оказывается что накануне она поссорилась с N и этот звонок она начинает связывать с ссорой: якобы N как то повлиял на меня чтобы я отменил встречу.Появился страх, что N имеет за ее спиной какие-то дела со мной или моей женой.
Основой ее мыслей и страхов, как я говорил, являются всевозможные бытовые мелочи и различные совпадения, такие как описаны выше, так сказать «провоцирующие явления». К таким явлениям через некоторое время присоединились обрывки фраз людей услышаные ей случайно на работе, которые различным способом связывает с собой и своими отношениями с N. В разговорах на работе непосредственно с ней выделяет фразы, как ей кажется, намекающие на ее отношения с N, на ее интимную жизнь.
Здесь можно отметить следующий эпизод. На работе один из коллег в перерыв продемонстрировал в компании аудиозапись на сотовом над которой эта компания дружно посмеялась. Мать находилась поодаль от этой сценки. В этой аудиозаписи она расслышила как будто бы свой голос. На вопрос что это такое, ей ответили что это просто игра.
Ей начинает казаться что на работе кто-то интересуется ее жизнью. Начинает подозревать N в том что он как-то связан с ее работой. Она увольняется и устраивается на новую работу.
2009 — 2010.
Между квартирами в ее доме хорошая слышимость. Слышно как ходят. Слышны голоса когда кто-то разговаривает рядом со смежной стенкой. Если достаточно громко говорить, возможно услышать о чем говорят. В этот период появляются страхи что кто-то прослушивает ее квартиру, записывает ее разговоры, разговоры знакомых ей людей, а затем воспроизводит с верхнего этажа обрывки фраз из этих разговоров.
Однажды она прочитала статью из Интернета что-то типа «Как понять следят ли за вами». Через некоторое время мать начала обнаруживать вокруг себя то, что было описано в данной статье: люди на улице, которые следят за ней, а потом переходят на другую сторону, подозрительные машины, компании людей (молодежи) рядом с подъездом, которые подозрительно поглядывают в ее сторону и переговариваются на ее счет.
Характерен следующий эпизод. Однажды она приехала в мой район ко мне в гости, я встретил ее у метро и мы решили прогуляться до дома. По пути есть дорожка идущая между домами во двор. По ней всегда ходит много людей. За нами шла девушка и мать высказала мне подозрение, что эта девушка следит за нами. После моих разубеждений да и по факту дальше девушка пошла в другую сторону мать успокоилась и призналась что это была глупость с ее стороны.
Другой эпизод. На улице увидела со спины мужчину, который садится в машину. Он как будто бы похож на N походкой (и со спины тоже вроде бы похож), но у N машины нет (а такой в которую садился мужчина и быть не может). По этому поводу рождаются подозрения.
Через некоторое время она опять стала подозревать, что N как то связан с ее новой работой. Проработав на новом месте около пулугода она меняет работу (в этот раз смена работы в бОльшей степени была связана с тем что до нее было далеко ездить, подвернулся более удобный вариант).
2010 — 2011.
В этот период на фоне всех страхов описаных выше, у нее формируется впечатление что с ней идет какая-то «зловещая игра». Кому это надо она не знает. По ее догадкам, то ли N производит эту игру с ней при помщи свох знакомых (следят за сотовым, прослушивают
квартиру, следят на улицах), то ли эта игра направлена против ее отношений с N (кем-то с работы) чтобы она подозревала его и рассталась с ним. Она теряется в догадках и попытках объяснить весь клубок страхов и подозрений, постоянно теперь уже подтверждающихся, в ее глазах, всевозможными ситуациями, которым обычно другие люди не придают значения.
Ей также началось казаться, что в «игру» включена ее новая работа, но в гораздо меньшей степени чем это было с предыдущими местами. По моему мнению, это было связано с бОльшей нагруженностью, т. о. меньше времени оставалось на всевозможные мысли и переживания. Но по причине неудовлетворенности зарплатой (обещали платить больше чем платили) она уволилась примерно через полгода.
2011 — 2012.
В ноябре 2011 мать встретилась со мной и моей женой. У нее возникла новая идея, которая как ей кажется, объясняла перемены в отношении к ней N. Она давно рассказывала что N бывает то добр, то зол к ней. Она предположила что N это два разных человека которые попеременно жили вместе с ней. Что теперь она это осознала. Какие то приметы на теле N как-будто, как ей кажется, то появлялись то по прошествие дней исчезали (как будто два человека менялись местами). Вопросы к ней зачем и кому это надо: без ответа. Ею описывались только ощущения. Далее появилось предположение маски: один был настоящим N, а другой надевал его маску. И как только это предположение появилось к ее страхам добавился страх того что некоторые, промелькивающие лица в толпе транспорта, проходящие мимо окна (когда она в него посмотрит) и напоминающие ее родственников и старых знакомых, насамом деле люди в масках участвующие в игре вокруг нее.
Через пару дней после этой встречи произошел следующий эпизод. Где-то около 22 часов мать позвонила мне на сотовый и сказала что стоит внизу у подъезда дома где я живу. Мы с женой ее впустили. Было видно что у нее произошел нервный срыв, была дрож в руках, тревжный взгляд. Она рассказала, что все это время она вспоминала и анализировала эти воспоминания с предыдущей встречи и что ей стало казаться что 2-а дня назад это были не мы, а «маски». Мы успокоили ее, посмотрели фильм, она заснула. Моя жена испугалась ее нервно-возбужденного состояния настолько, что в дальнейшем прервала все контакты с ней. На следующее утро нервное возбуждение прошло.
С этого момента жена перестала встречаться с матерью, поменялось к ней отношение. Жена еще год назад заподозрила проблемы с ее здоровьем и говорила мне об этом, но я ничего тогда не усмотрел. Надо уточнить, что описываемое здесь поведение матери — это сборник всех странностей происходивших с ней за 5 лет. Ни в коем случае здесь не утверждается что все 100% времени она только живет данными мыслями, проговаривает их вслух и это единственная тема, которая ее интересует. Она хорошо работает, выполняет на работе все обязанности, сделала ремонт, следит за чистотой у себя дома, готовит на праздники, отмечает их. Мы с женой и матерью гуляли, общались на различные темы: литература, архитектура, книги, история, и т. п.; о делах на работе, о планах на будущее. Иногда, когда речь заходила о личной жизни, начинали всплывать страхи, основанные, как я уже говорил, на вещах на которые человек в нормальной ситуации внимания не обратил бы. При этом в разговоре она не выстраивала на этих мелочах логической цепочки, а выказавала недоумение, изумление «почему это произошло — не понимаю», «кому это надо — ума не приложу»; высказывала предположения: «Как будто бы следят» или «Такое впечатление что ко мне в дом кто-то ходит в мое отсутствие». Учитывая что ключи от квартиры периодически были не только у нее, но и у N, последнее я считал вполне вероятным. Мы с женой всегда старались отвлечь ее от данных раздумий и рассуждений, переключая разговор на другие темы, шутили. Она достаточно просто отвлекалась и расслаблялась. Ее страхи, как мне кажется, как будто бы удалялись, становились нелепыми и она тогда признавалась что действительно нафантазировала, «накрутила» их себе и что не понимает почему сама не может справляться с ними. Поэтому после таких прогулок она всегда прощалась с нами приободрившейся, веселой и отдохнувшей до следующего раза, когда все эти страхи накапливались вновь. Поэтому до последней встречи, когда она рассказала про маски, я считал что ситуация контролируема и объяснял себе все ее страхи тем что она живет бОльшую часть времени одна, что у нее непростые взаимоотношения с N. Но в результате последней встречи я понял что реальная ситуация гораздо хуже чем я себе ее представлял.
После этого разговора, она не пустила N в квартиру, когда он пришел к ней, испугавшись что это не N, а другой человек в маске. Сейчас они расстались.
Т. к. жена перестала с ней общаться, я стал встречатся с матерью один. Из-за изменения данной ситуации, мать стала беспокоится, подозревать что что-то у нас с женой не впорядке, что-то происходит плохое. При встречах мне удается ее успокоить, но эти встречи стали необходимы все чаще. Появились страхи что нас с женой куда-то похители, а вместо нас стали жить другие люди в масках.У нее появилось ощущение, что по сотовому она общается не с сыном. При ведении разговора аккрутным, ласковым тоном с моей стороны через некоторое время доверие возвращается. В разговоре стала очень внимательна к мелочам: если она о чем-то говорила мне, а я забыл, сразу же начинает волноваться («я же тебе говорила, почему ты не помнишь»). При встречах внимательно осматривает меня (цвет глаз, трогает за руку), чтобы убедится в том что это я. Затем расслабляется и как будто бы преобретает под ногами землю: начинает живо общаться, осознает что эти страхи нелепы, но говорит что не может с ними справиться и что ей необходимо чаще общаться и видется со мной. К концу встречи ощущает себя приободрившейся, находится в хорошем расположжении духа. В этот же день после встречи часто звонит (несколько раз в день), чтобы убедится что у меня все нормально (когда я спрашивал почему она так часто звонит, она объясняла, что боится за меня и переживает), задает вопросы из моего детства и, вообще, вещи которые могу знать только я (убеждается что это действительно я). И так до следующей встречи. Между встречами также есть периоды 2-3 дня когда она не звонит и справляется со страхами самостоятельно. Когда я звоню в такие периоды сам, у нее настроение приподнятое, она сосредоточена на текущих делах, говорит что старается не обращать внимание на страхи.
Характерно, что к явлениям которые она остро стала чувствовать и, соответственно, сильно переживать добавилась реакция на смену настроения собеседника. Я однажды не выдержал на вопросы по сотовому о том все ли у меня нормально ответил грубо и раздражительно. На это мама сказала что ее сын так никогда с ней разговаривать не стал бы (хотя бывало что раньше мы ссорились иногда еще сильнее) и что она хочет общаться с сыном. Если я отвечаю уставшим голосом ею овладевает беспокойство, что она общается с роботом-автоответчиком.
В последнее время она стала плохо спать по ночам: вначале засыпает, затем следует, как
она выражается внутренний толчок, который будет ее. Боится что к ней могут вломиться в квартиру. По ночам и иногда днем, по ее рассказам, было учащенное сердцебиение, ощущение страха, покалывание в области груди. Также по ночам возникало ощущение сдавливания головы с обоих висков («как в тисках»). Говорит про ощущение воздействия на нее по ночам в такие моменты (говорит только про ощущения, как такое может быть - не может объяснить). Не рже бывают ночи, когда она спит хорошо и высыпается. Как я замечал, с утра и днем имеет хорошее, бодрое настроение, к вечеру появляется подавленность, всплывают страхи, сомнения, подозрения.
В этой связи можно привести следующий эпизод. Я позвонил ей около 12 дня. Она сказала что у нее все хорошо, ночь спала хорошо, вчера встречалась с подругой, они пообщались. Настроение по голосу было приподнятое. Вечером того же дня настроение изменилось, на работе как ей показалось над ней посмеивались, а в дневном звонке, ей показалось, что пару раз я ругнулся матом. Когда я стал разубеждать ее что такого не было, она предположила, что кто-то технически вставил матные слова в наш с ней разговор по телефону (возможно, мат она додумала позже, иначе бы отреагировала на него в момент разговора). В ее голосе, в который раз, было недоумение происходящими событиями. Прозвучал частый вопрос: «Сынок, объясни что происходит вокруг меня, я не понимаю? Кому это все надо?». После этого сказала чтобы мы не созванивались, когда она на работе, так как, по ее мнению, это может быть связано с работой. Опять говорила, что со стороны кого-то на нее идет давление.
На текущей работе, рассказывает, что опять на верхнем этаже кто-то иногда включает записи обрывков фраз из разговоров ее со мною и другими людьми. Возможно это происходит когда на верхнем этаже кто-то разговаривает. Что на работе входящие звонки на ее сотовый как будто фильтруются: когда ей кто-то звонит и не дозванивается, она слышит что звонит телефон в соседнем помещении.
Подытожу.
В ее поведении в течение описанного периода, я выделил следующие:
некоторые события провоцировали появлению новых страхов: расческа в доме (измена N) — к ней кто-то ходит в дом; совпадения с со звонками по сотовым — сотовые прослушивают; прослушенная аудиозапись с сотового на работе (как ей показалось, с ее голосом) — ее прослушивают дома, записывают, воспроизводят (чтобы пугать ее); распечатка из интернета о слежке — за ней следят на улице.
В каждый период времени период времени присутствуют все описаные страхи вместе, но доминирует какой-то один (как правило тот, который появился последним: сначала был страх хождения в дом, затем — прослушивание сотового и т. д.);
Повышенная чувствительность к событиям, явлениям, словам, совпадениям, настроениям сильно приувеличенным и переработываемым ею и соответственно неверно интерпретируемым — это на фоне расшатаных нервов.
Как мне кажется, фантазии спутываются с реальностью, зачастую фантазии накладываются на реальность как бы задним числом (например, сначала она поговорила по сотовому со мной, а затем прокручивая разговор в голове «добавила» матные слова якобы сказаные мною; или встретилась с нами в кафе, а впоследствии начинает вспоминать эту встречу, додумывает новые или искажает реальные детали: цвет глаз у сына вроде был не тот, ботинок сын таких не носит, вел себя странно и возникает фантазия-страх, что это был не сын, а кто-то другой в маске).
В последнее время, постоянные попытки контроля этих страхов, присутствие устойчивого желания не обращать внимания на провоцирующие эти страхи явления.
Как по Вашему мнению можно диагностировать этот случай, уважаемые врачи? Куда в первую очередь следует обратиться?
Прошу еще раз извинить за многословность, но не знаю что из этого важно, а что нет. Да еще, в 1995 году на маму было совершено бандитское нападение с удушьем. Возможно это важно. Очень прошу помочь.