В целом характерные для БАР2 периоды «приподнятости» были — но они слишком уж коротки. Условно говоря, длятся 2-3 дня

 

Если это были действительно периоды приподнятости, а не просто хорошее обычное ваше настроение, то даже двух-трёх дней достаточно, чтобы это считалось гипоманией. Ну а дальше вы пишете, что после этих двух-трёх дней наступает "спад" на несколько недель. Этот факт прямо критичит о БАР 2.

все-таки, наверное, тремор у меня был не единственной причиной по которой поставили БАР2, просто 5 лет с тех пор прошло уже,

ну это понятно) я так - ради юмора написал, как бы из рассказа так и  получилось: тремор - БАР 2

Бупропион будет «слабым», возможно ли повышать дозировки до 600-750

 

4-6 недель на 300 мг в сутки - а там дальше видно будет, стоит ли повышать. Лично я не стал бы поднимать выше  450 мг

А так, смотрите, как я понял, если при депрессии пьют что то для «убирания негативной симптоматики», а при БАР2 вместе с этим купируют и продуктивную (хотя я не понимаю, зачем бороться с гипоманией)

 

Негативной симптоматикой на данный момент принято называть симптомы при шизоспектре (абулия, апатия, уплощение аффекта и эмоций). При депрессии и БАР нет негативной симптоматики.

Цель борьбы с гипоманией в том, что после неё наступает депрессивный спад. Т.е. сама по себе гипомания ощущается в большинстве случаев хорошо, приятно. Но каждая гипомания, каждый депрессивный спад - это колебания психического состояния. Каждая гипомания или депрессивный спад - это "обострение", условно говоря. Любое обострение "раскачивает" психику, и с каждым новым обострением повышается риск долгосрочных и даже необратимых ухудшений. Долгосрочные или необратимые ухудшения будут проявляться в том, что на купирование симптоматики с помощью препаратов будет уходить больше времени, нужны будут б0льшие дозировки. А худшем случае - добиться ремиссии/интермиссии такого же уровня, как раньше, уже не получится.  А так да - я согласен, гипомания - это хорошо и приятно в большинстве случаев.

Да, при БАР 2, с учётом  лёгких гипоманий, риски необратимых или долгосрочных ухудшений не очень велики, и скорее всего они будут происходить очень медленно (может быть, даже незаметно для вас). Но тем не менее - эти риски есть, и они не призрачны. Впрочем, риск (и отрицательный эффект) гипоманий вы уже ощущаете - это "спад" после гипоманий.

Всё это актуально, конечно же, только при условии, что у вас действительно были гипомании, а не просто хорошее обычное настроение.

при депрессии  - бупропион  + миртазапин /кветиапин

при БАР 2 - бупропион + кветиапин

Это неплохие варианты для старта. А там вам дальше вместе с врачом надо смотреть исходя из эффективности этих схем

Ответа не знаю, но на мой взгляд, органический галлюциноз выглядит тяжелее. Из-за тяжести симптома (галлюционоз - психотический симптом)

Смотрела другую версию.

 

наши как всегда украли всю идею ) Я спрашивал исключительно про оригинальный сериал Менталист с Саймоном Бейкером. Про русский сериал-аналог не знал. Надо будет ознакомиться. Ну как бы получается хоть и идея общая, и персонаж скорее всего похож на "оригинального" менталиста, но всё же это два разных сериала на разных языках даже, не говоря  о режиссёрах и т.д.

3. психическое здоровье

Абсолютно здоровы и признаны во всем мире.

 

Если проблем с ЖКТ нет, то можно и на голодный.

Если проблемы есть, то, наверное, лучше перестраховаться и принимать после еды

Я просмотрел несколько тем, созданных в начале августа. И обнаружил, что ноль просмотров значится у тех тем, которые не являются уникальными. Т.е. у тех тем, у которых есть идентичные копии (проиндексированные Яндексом) за пределами форума Нейролептик.

Вероятно, по этой причине есть задержка. И вероятно, что через некоторое время просмотры увеличатся. Но это не точно

 недавно началось причмокивание губ. Это опасно?

Да. Это поздняя дискинезия.

Если у вас депрессия, БАР, то схема лечения довольно странная у вас

Что надо сделать в первую очередь - убрать два НЛ, оставить один (оланзапин)

Кроме того, анафранил - препарат с большим кол-вом побочек. А доза 225 мг - очень большая, прям очень.  Вместо него подобрать какой-нибудь СИОЗС (эсциталопрам, сертралин)

Всё это под контролем вашего лечащего врача

Вопрос к тем, кто смотрел хотя бы 10 серий сериала Менталист.

Главный герой - Патрик Джейн, он же менталист (актёр Саймон Бейкер).

Как вы оцениваете здоровье/адекватность/зрелость/"нормальность" (и т.д.) этого персонажа в таких аспектах:

1. психологическое здоровье/адекватность/зрелость (в том числе общение и поведение в социуме)

2. личностное (намёк в первую очередь на акцентуации и иные личностные расстройства/особенности). Зрелость или незрелость личности.

3. психическое здоровье

4. персонаж производит в большей степени приятное/адекватное или неприятное впечатление?

То, что вы не ощущаете побочные ("вредные") эффекты данных АД и НЛ, не означает, что их нет.
Препараты подбираются по симптомам и диагнозу. Современные и относительно безопасные - это СИОЗС и СИОЗСН (венлафаксин)

В вашем случае, плохо то, что сразу оба препарата старые и небезопасные. Особенно хлорпротиксен. Если анафранил ещё используется в современной медицине, причём только для лечения тяжёлых случаев ОКР, то хлорпротиксен в принципе не рассматривается как лекарственный препарат в современной медицине

И всё это с контрацептивами - получается ядерный коктейль.

При таком наборе рекомендуется каждые 3-6 месяцев посещать терапевта и психиатра для отслеживания состояния и показателей крови

анафранил + хлорпротиксен - довольно отвратительная схема сама по себе по причине того, что препараты сильно устаревшие, имеют миллион побочных эффектов. Кроме того, при сочетании друг с другом усиливают побочные эффекты друг друга. В общем, ядерный коктейль.

Плюс к тому, димиа влияет на метаболизм анафранила, а именно -  замедляет метаболизм, вследствие чего усиливается эффект анафранила, а также его побочные эффекты

Насколько я могу судить о проверке взаимодействия данных лекарств, эти препараты не влияют на действие димиа. Но я не врач

Рекомендуется замена препаратов на более современные и безопасные АД (СИОЗС, миртазапин) и НЛ (атипичные НЛ) после консультации с вашим врачом. Ну и не вы должны думать о сочетании препаратов - а врачи, которые назначают вам такие препараты

Вот схема

3) Рисперидон 4 мг на утро

4) Оланзапин 5 мг на ночь

5) Галоперидол в/м 5 мг 1 ампула

Может быть у меня БАР?

это лучше у врача вашего спросить

При тяжёлом депрессивном расстройстве вряд ли может быть допустимым самолечение - тем более такое, какое у вас в планах

 Это признак депрессии?

Это признак неудобных поз )

Всё ли в порядке с головой?

 

Судя по тому, какие темы на форуме вы создаёте и как их описываете - высока вероятность, что какие-то проблемы у вас имеются

 невроз навязчивых состояний, или по-другому ОКР, - это и есть пресловутая "вялотекущая шизофрения" или нет?

нет

Вот пример очень хорошей и полезной новости для форума, пусть даже пока и нет уверенных доказательств пользы теанина

Друзья, среди нас есть психотерапевты или психиатры?

 

Врач в разделе "Консультация у  специалиста"

и его концентрация в моём организме стремится к бесконечности?

нет, при одинаковых дозировках концентрация та же самая будет. Можно и реже принимать (1-2 раза в день) - надо смотреть инструкцию, какие там рекомендации

Когда какие-то проблемы замечаются уже с детства/юности, то с большой вероятностью это может быть расстройство личности или что-то схожее. Основное лечение - психотерапия КПТ. Препараты - симптоматически, для сглаживания "острых углов".

психиатр говорит, что через перерыв,  например через 2 года можно заново его пить и он будет работать

верно

но может быть и намного меньший перерыв - хоть 2 месяца

На самом деле, такие препараты не должны переставать работать. Если препарат перестаёт работать, значит, на это есть какая-то причина, не связанная с препаратом. По крайней мере, так устроено в большинстве случаев.

Вообще заметил что сонливостью страдают только психически здоровые люди.

Интересное наблюдение, но у меня совершенно противоположные наблюдения

Антидепрессанты (преимущественно - СИОЗСН) обычно уменьшают проблему сонливости. Я бы по своему опыту сказал, что не сонливость проблема. А проблема - недостаток энергии, одним из следствиев которого является сонливость и нежелание что-либо делать.

Отрывок из книги (худ.литература), где описывается феномен видеофизиогномической дисфории (или ВФД). Феномен объясняет, почему люди предпочитают аудиосвязь вместо видео-.

Автор книги мог бы быть хорошим психологом, не будь он писателем. Книга написана в 1996м году и, похоже, автор заглянул в будущее.

п.с. Знаю одного человека на форуме, который полностью прочитает нижеследующий отрывок:

Почему – несмотря на то, что в первые годы существования подключенных к единой сети «ИнтерЛейс» телепьютеров, работавших на той же волоконно-цифровой системе, что и телефонные компании, нововведение видеозвонков (или «видеофонии») пользовалось высокой популярностью – пользователи были в восторге от идеи общаться при помощи и аудио, и видео (маленькие видеофонные камеры первого поколения были слишком примитивные и с узкой апертурой, чтобы годиться для чего-то, кроме крупных планов лица) по телепьютерам первого поколения, которые в то время были практически обычными телевизорами, хотя, разумеется, с этой обязательной иконкой крошечного человечка «Искусственного интеллекта», который появлялся в нижнем правом углу во время эфирной/кабельной передачи и сообщал время и температуру на улице, или напоминал, что пора принять таблетки от давления, или предупреждал, что на каком-нибудь там канале, типа 491-го, скоро начнется исключительно интересное развлечение, или, понятно, сообщал о входящем видеозвонке, а затем плясал чечетку с символическими канотье и тросточкой под меню вариантов, – как же пользователи обожали эти иконки человечков, – но так да, почему в течение где-то 16 месяцев, или пяти финкварталов, взлетевший спрос на видеофонию внезапно рухнул, как карточный домик, да так, что к Году Впитывающего Белья для Взрослых «Депенд» какие-либо видеоволоконные передатчики данных или сопутствующие продукты и услуги использовались при менее 10 % всех частных телефонных коммуникаций, и среднестатистический американский пользователь телефона все-таки предпочел ретроградный старый нетехнологичный голосовой телефонный разговор, как в эпоху Белла, – смена предпочтений, которая стоила немалому числу видеотелефонных предпринимателей последней рубашки, плюс дестабилизировала два крайне уважаемых паевых фонда, опиравшихся на видеофонную технологию, а также едва не стерла с лица земли пенсионный фонд «Фредди Мак» бюджетников Мэриленда – фонд, брат любовницы управляющего которого был предпринимателем, чуть ли не маниакально одержимым видеофонной технологией…

 

И но, в общем, почему же потребители так резко оттекли к старой доброй голосовой телефонии?

Ответ, трехвалетно говоря, таков:

1. эмоциональный стресс,

2. переживания из-за внешнего вида,

3. некая странная саморазрушительная логика микроэкономики бытового хай-тека.

 

1) Оказалось, что визуальные телефонные разговоры отчего-то вызывали ужасный стресс, которого не наблюдалось в голосовых разговорах. Пользователи видеофонии вдруг словно осознавали, что при конвенциональной голосовой телефонии они жили в обманчивой, но в целом чудесной иллюзии. Раньше они ее никогда и не замечали, иллюзию – она была как бы такая эмоционально сложная, что разглядеть ее стало возможно только в контексте утраты. Старые добрые традиционные аудиотелефоны оставляли место для предположений, что человек на другом конце провода слушает тебя с безраздельным вниманием, при этом позволяя не обращать вообще никакого, и тем более предельного, внимания на него. Традиционное акустическое общение – через трубку телефона, в наушнике которой было только 6 маленьких дырочек, а вот в микрофоне (неспроста, как выяснилось позднее) – 6², или 36 маленьких дырочек, – позволяет войти в некую автострадно-гипнотическую фугу полувнимания: во время беседы можно оглядывать комнату, рисовать, прихорашиваться, ковырять заусенцы, сочинять хокку в телефонной книжке, помешивать в кастрюлях на плите; можно даже отдельно общаться с присутствующими в комнате на языке жестов и гримас и при этом якобы внимательно слушать голос в трубке. И все же – и это, ретроспективно, самый чудесный нюанс – хотя сам ты уделял внимание и телефонному звонку, и всяческим праздным фуговым пустякам, тебя никогда не угнетало подозрение, что собеседник на другом конце провода точно так же не уделяет все внимание только тебе.

 

Например, во время традиционного звонка, пока, скажем, ты выполняешь близкий тактильный осмотр кожи подбородка на предмет дефектов, тебя ни разу не посещает мысль, что собеседник, возможно, также уделяет немалый процент внимания тактильному осмотру кожи на подбородке на предмет дефектов. Это была иллюзия, и иллюзия акустическая, и поддерживалась она акустически: голос с другого конца провода был компактным, сжатым и направленным прямо тебе в ухо, и оставлял место для заблуждения, что и внимание владельца голоса схожим образом сжато и сфокусировано… хотя твое-то внимание – нет, вот в чем дело. Эта двусторонняя иллюзия одностороннего внимания с эмоциональной точки зрения вызывала почти детскую радость: человек верил, что завладел чьим-то безраздельным вниманием без необходимости отвечать на него взаимностью. Если взглянуть в прошлое объективно, иллюзия кажется арациональной, почти буквально фантастической: это же как одновременно врать и доверять другим.

 

Видеотелефония рушила подобную фантазию. Теперь звонящие обнаружили, что им приходится изображать то же искреннее, слегка наигранное выражение внимания к слушателю, что и в личном общении. Те абоненты, кто поддавался бессознательной привычке фугоподобно рисовать или разглаживать складки на штанах, теперь выглядели невежливыми, рассеянными или по-детски зацикленными на себе. Абоненты же, в еще большей бессознательности осматривавшие кожу на подбородке на предмет дефектов или исследовавшие носовые полости, видели ужас на видеолицах на другом конце провода. Все это и приводило к видеофонному стрессу.

 

Еще хуже, понятно, была травма сродни изгнанию из рая, когда очерчиваешь большой палец на странице в ежедневнике или лезешь рукой в штаны, поправляя положение своего старого доброго Блока, а потом поднимаешь взгляд и видишь, как твой видеофонный собеседник с интересом выковыривает шнурок из эглета, и вдруг осознаешь, что вся инфантильная фантазия, будто ты владеешь вниманием партнера, пока сам в состоянии фуги рисуешь и вносишь исправления в положения гениталий, была необоснованной иллюзией, и что ты владеешь чужим вниманием не больше, чем сам его обращаешь. В общем, все эти проблемы со вниманием – сплошной стресс, решили пользователи.

 

2) И видеофонный стресс был даже сильнее, если речь шла о хоть сколько-нибудь тщеславных людях. Т. е. о тех, кого волнует, как они выглядят. В глазах других. А если серьезно, то кого не волнует? Старые добрые акустические телефонные звонки можно было совершать без всякого макияжа, парика, хирургических протезов и т. д. Да даже вообще без одежды, если уж у вас такие тараканы. Но те, кто заботится о внешнем виде, понятно, могли забыть о неформальном «отвечай-в-чем-есть» в случае визуальных видеовызовов, которые стали казаться абонентам похожими уже не на старый добрый телефонный звонок, а на звонок в дверь, когда, прежде чем открыть, приходится что-то набросить на себя, нацепить протезы и пригладить волосы перед зеркалом в прихожей.

 

Но последним гвоздем в гроб видеофонии стало то, как выглядели лица звонящих на ТП-экране во время звонков. Не лица звонящих им, а их собственные, стоило увидеть их на видео. В конце концов, включить функцию видеозаписи ТП, записать оба сигнала в двустороннем видеозвонке, проиграть звонок еще раз и посмотреть, как на самом деле выглядело твое лицо в глазах собеседника – дело трех кнопок. А удержаться от подобной проверки так же трудно, как от того, чтобы заглянуть в случайное зеркало. Но результат был практически универсально ужасающим. Людей ужасало, как выглядят их лица на ТП-экране. И дело не в одном только «ожирении диктора» – известном эффекте лишнего веса у лица на видео. Нет, еще хуже. Даже в передовых экранах ТП высокой четкости абоненты видели свои телефонные лица какими-то размытыми и влажными, видели какую-то блестяще-бледную неопределенность, которая казалась им не просто неприглядной, но и вороватой, коварной, ненадежной, неприятной. В раннем и зловещем опросе фокус-группы от «ИнтерЛейс»/С. T. E., на результаты которого в припадке предпринимательского НФ-технического ажиотажа все закрыли глаза, почти 60 % респондентов, получивших визуальный доступ к собственным лицам во время видеофонных звонков, особенно часто для описания своей внешности использовали слова «ненадежный», «неприятный» или «на любителя», а феноменально зловещие 71 % пожилых граждан конкретно сравнивали свои видеолица с лицом Ричарда Никсона во время дебатов Никсона и Кеннеди в 1960-м до э. с.

 

Вариантом решения проблемы, которую психологические консультанты телекоммуникационной индустрии нарекли видеофизиогномической дисфорией (или ВФД), стал, понятно, расцвет Масок высокого разрешения; и, что интересно, именно те предприниматели, которые тяготели к видеофонной обработке изображения в HD, а потом откровенно перешли к производству масок, вышли из кратковременной видеофонной эры и с рубашками, и вдобавок с солидной дополнительной прибылью.

 

Если говорить о масках, первоначальную опцию Фотографической Обработки Изображения в HD – т. е. взять наиболее льстящие элементы из множества льстящих фотографий данного телефонного абонента с разных ракурсов и – благодаря существовавшим в те времена программам работы с изображениями, уже опробованным первооткрывателями из косметической и правоохранительной областей, – совместить их в крайне привлекательный вещабельный лицевой коллаж высокой четкости c искренним, чуть наигранным выражением безраздельного внимания, – быстро вытеснила менее дорогая и экономящая байты опция (на основе все того же косметического и фбровского ПО) отливать улучшенное изображение лица на облегающей полибутиленовой маске, и скоро потребители обнаружили, что высокая цена перманентной маски для ношения благодаря чудодейственному эффекту на стресс и ВФД окупалась более чем, ну а удобные липучки для того, чтобы закреплять маску на затылке, и вовсе стоили копейки; и пару фискальных кварталов телефонные/кабельные компании укрепляли подточенную ВФД уверенность клиентов в себе, договорившись на сделку в формате горизонтальной интеграции, благодаря которой бесплатные услуги коллажа и маски шли в одном пакете с видеофонией. HD-маски обычно висели на маленьком крючке сбоку на телефонной консоли ТП, по общему признанию, с некоторым сюрреалистическим и нервирующим видом: отделенные от тела, пустые и сморщенные, – а в местах коллективного доступа, то есть в больших семьях или компаниях, имели место и потенциально неловкие конфузы из-за путаницы личностей при поспешном выборе не той пустой висящей маски из длинного ряда, – в целом маски поначалу казались жизнеспособным ответом индустрии на проблему внешнего вида, стресса и никсоновского эффекта.

 

(2 и, наверное, еще 3) Но теперь сложите естественный предпринимательский инстинкт всецело удовлетворять завышенные требования клиента с одной стороны с почти равно естественным искажением, с которым обычно себя видят люди, и тогда объяснится скорость полного выхода из-под контроля бума видеофонных HD-масок. Дело не только в том, что необычно трудно самостоятельно оценить, как ты выглядишь, хорошо или не ахти, – например, посмотри в зеркало и попробуй определить, где находишься в иерархии привлекательности, хотя бы приблизительно с той же объективной легкостью, с какой распределяешь практически всех остальных, хорошо они выглядят или не ахти, – но вдобавок оказалось, что инстинктивно искаженное самовосприятие потребителей плюс связанный с внешним видом стресс привели к тому, что потребители начали предпочитать, а затем уже открыто требовать видеофонные маски, которые реально выглядели куда лучше, чем они сами лично. Производители HD-масок, с радостью готовые предоставить не только правдоподобие, но и эстетические улучшения – волевые подбородки, мешки под глазами поменьше, замазанные шрамы и морщины, – скоро выбили из ниши рынка производителей изначальных миметичных масок. Во все более откровенной прогрессии всего за пару финкварталов большинство потребителей теперь пользовалось с видеофоном масками, настолько эстетически превосходящими их реальные лица в физическом разговоре, транслировали друг другу настолько ужасающе искаженные и улучшенные изображения себя, что наконец начал сказываться гигантский психосоциальный стресс и огромное количество абонентов вдруг вообще перестали покидать дома и общаться лично с людьми, ведь те, как они боялись, уже привыкли видеть по телефону их куда более красивые версии и при личной встрече испытают (как диктовала их фобия) то же эстетическое разочарование и крушение иллюзий, какое, например, могут вызвать женщины, которые всегда носят макияж, у людей, которые вдруг увидят их без макияжа.

 

Социальные страхи, сопровождающие феномен, нареченный психоконсультантами оптимистически нерепрезентативной маскировкой (или ОНМ), верно прогрессировали на фоне того, как крошечные грубые видеофон-камеры первого поколения усовершенствовались и обзавелись апертурой пошире, и теперь крошечные передовые камеры могли отразить и транслировать изображения более-менее в полный рост. Некоторые психологически неразборчивые предприниматели вывели на рынок ростовые полибутиленовые и полиуритановые 2D-тантамарески – примерно как безголовые «силач» или «красотка в душе» для дешевых фоток на пляже, за которыми встаешь и кладешь подбородок на картонную подставку, только эти ростовые видеофонные маски были гораздо более продвинутые и достоверные. А стоило добавить различные 2D-гардеробы, опции для глаз и волос, различные эстетические добавки, сокращения и т. д., как цены уперлись в потолок рыночных возможностей, хотя именно тогда социальное давление вынуждало покупать лучшие из возможных 2Э-ростовых образов, чтобы не чувствовать себя по телефону сравнительно уродливым. Тут уж любой скажет, как мало времени пройдет до того, как неугомонный предпринимательский драйв к идеальной мышеловке воплотится в виде Транслируемой Заставки (она же ТЗ), которая, ретроспективно, кажется уже реально острым концом гвоздя в гроб видеофонии. С ТЗ в лицевых и ростовых масках отпала необходимость – их заменило видеотранслируемое изображение, по сути, отретушированной до упора фотографии, с невероятно подтянутым, привлекательным, со вкусом одетым человеком, напоминавшим звонящего только в таких ограниченных отношениях, как, например, раса или количество конечностей, а лицо на фотографии было со вниманием сосредоточено на видеофонной камере из глубины пышно – но не нарочито – обставленной комнаты, которая лучше всего отражавший образ, который тебе хотелось транслировать, и т. д.

 

Заставки представляли из себя просто готовые к трансляции фотографии с высоким разрешением примерно диарамных пропорций, расположенные на пластмассовом кронштейне над зрачком видеофонной камеры, примерно как крышка для объектива. Чрезвычайно красивые, но не страшно успешные знаменитости из интертейнмента – те, которые в былые годы пополнили бы каст-листы на социальную рекламу – нашли себя на поприще моделирования для различных передовых Заставок видеофонов.

 

Поскольку Заставки были обычной и всегда готовой к трансляции фотографией вместо компьютерных обработок и улучшений, их можно было массово производить и назначать соразмерную цену, и, хотя недолго, Заставки помогали снизить напряжение между высокой стоимостью улучшенной ростовой маски и чудовищным эстетическим давлением видеофонии на абонентов, не говоря уже о создании множества рабочих мест для дизайнеров интерьеров, фотографов, ретушеров и знаменитостей уровня социалок, напуганных упадком эфирной телерекламы.

 

3) Но из графика более чем краткосрочной жизнеспособности инноваций в бытовых технологиях можно извлечь какой-то урок. Путь видеофонии идеально вписывается в классическую кольцевую форму этого графика: сперва в бытовых технологиях возникает великолепная, научно-фантастическая инновация – вроде перехода звонков из аудио в видео, – которая всегда, к сожалению, влечет для потребителя непредвиденные недостатки; и но потом ниши рынка, созданные этими недостатками, – вроде стрессового отторжения людей, переживающих из-за внешнего вида, из-за собственного видеофонного изображения, – гениально заполняют предприниматели с живым воображением; и все же именно преимущества этих гениальных компенсаций недостатков, кажется, слишком часто и подрывают изначальную высокотехнологическую инновацию, чем приводят к оттоку потребителей, замыканию графика и массовой потере рубашек опрометчивых инвесторов. В данном случае эволюция компенсаций стресса и проблем с внешним видом вызвала сперва отказ видеозвонящих от собственных лиц, затем от замаскированных и улучшенных до упора физических подобий, а в итоге вообще закрытие видеокамер и передачу с одного ТП на другое привлекательно стилизованной статической Заставки. А за этими диорамными крышками объектива и транслируемыми Заставками абоненты, понятно, обнаружили, что они вновь бесстрессово невидимы, беспроблемно ненакрашены, без париков и с мешками под глазами, за своими диорамами со знаменитостями как за каменной стеной, и снова свободны – т. к. снова незримы – рисовать, осматриваться на предмет дефектов кожи, делать маникюр, разглаживать штаны – пока привлекательное, наигранно внимательное лицо подходящей знаменитости с Заставки на другом конце провода убеждало с экрана, что они объекты концентрированного внимания, которое, в свою очередь, от них самих не требуется.

 

И но, понятно, все эти преимущества – не что иное, как некогда утраченные и вновь обретенные преимущества старой доброй слепой акустической телефонии эпохи Белла, с ее 6 и 6² дырочками. Разница была лишь в том, что еще по дорогим видеоволоконным линиям между ТП передавалась дурацкая нереальная стилизованная Заставка, влетающая в копеечку. После того как это осознание просочилось в умы потребителей и распространилось повсеместно (самое интересное, что в основном через телефон), тут уж любой микроэнометрист сказал бы, как мало времени пройдет до неминуемого забвения передовой визуальной видеофонии, после чего возвращение к старой доброй телефонии последовало не только по указке здравого потребительского смысла, но и даже культурного одобрения в виде какой-то модной принципиальности: не луддизм, а некая ретроградная победа над НФ-хай-теком ради чистоты души, победа над рабством перед внешним видом и перед модой на хай-тек – рабством, которое люди находят друг в друге таким непривлекательным. Другими словами, возвращение к акустической телефонии стало в конце замкнувшейся кривой графика неким статусным символом антитщеславия, так что только абоненты с недостатком самоосознания продолжали пользоваться видеофонией и Заставками, не говоря уже о масках, и эти безвкусные любители факсимиле стали ироническими символами безвкусного тщеславного рабства перед пиаром корпораций и передовыми новинками – стали для эры спонсирования безвкусными эквивалентами людей в ярких костюмах, с картинами на черном бархате, свитерками для пуделей, электрическими циркониевыми браслетами, ЛингваСкребками «НоуКоут» и проч.

 

Большинство же абонентов коммуникаций закинули Заставки-диорамы на антресоли и закрыли камеры стандартными черными крышечками для объектива, а на вешалки для масок на телефонных консолях вешали новые модные адресные и телефонные блокнотики со специальными колечками на переплетах для удобного вешания на бывших вешалках для масок. Но даже тогда, разумеется, масса американских потребителей неохотно покидала дом и телепьютер, чтобы общаться лично, – впрочем, стойкость этого феномена нельзя приписывать видеофонному бзику per se, да и все равно эта панагорафобия раскрыла предпринимателям новые огромные телепьютерные рынки для домашнего шоппинга и доставки, так что сильно индустрию не озаботила.