При критическом анализе научные доказательства вытеснения рушатся. – Харрисон Поуп
В теории вытеснения Фрейда разум автоматически изгоняет травмирующие события из памяти, чтобы предотвратить подавляющее беспокойство. Фрейд предположил, что в дальнейшем подавленные воспоминания вызывают «невроз», который может быть излечен, если воспоминания сознательно восстановить. Хотя все это преподается в вводных курсах психологии и было разрекламировано писателями и киносценаристами, теория Фрейда никогда не имела строгих научных доказательств. – Джон Хокманн
Психотерапия, базирующаяся на убеждении, что причина таких проблем, как булимия, депрессия, фригидность, бессонница и тревожность, кроется в вытесненных воспоминаниях о пережитому в детском возрасте насилию. Поборники этого метода считают, что нормальное психологическое функционирование можно возвратить благодаря обнаружению и восстановлению воспоминаний о пережитом насилии.
Любые сексуальные надругательства над детьми недопустимы. Напомню читателю, что эта статья о конкретном виде терапии, а не о сексуальном насилии. Много людей пострадало от физического и психологического насилия, и многим из них помогли хорошие врачи. Как отмечает Эстер Гиллер: «Более серьезные нарушения связаны с более серьезным насилием», а некоторые исследования показывают, что «по крайней мере 40% всех психиатрических стационарных больных пережили сексуальное насилие в детстве» (Гиллер). Тем не менее, нет никаких научных доказательств того, что сексуальное насилие в детстве почти всегда приводит к психологическим проблемам во взрослом возрасте:
Исследования показывают, что около 1/3 переживших сексуальное насилие детей не имеют никаких психологических проблем. Менее 1/5 взрослых, которые подвергались насилию в детстве, демонстрируют серьезное психологическое расстройство. (Гиллер; Маллен и Флеминг 1998).
Существует очень мало научных данных, подтверждающих теорию, что воспоминания о детском насилии неосознанно подавляются, или о том, что восстановление подавленных воспоминаний приводит к значительному улучшению психического здоровья.
Королевский колледж психиатров в Великобритании официально запретил своим сотрудникам использовать терапию восстановления подавленных воспоминаний. Британское психологическое общество, с другой стороны, не запрещает своим членам практиковать этот метод терапии, но доклад в 1995 году призвал «избегать преждевременных выводов о восстановленных воспоминаниях во время терапии». В докладе отмечается, что восстановленные воспоминания пациента могут носить образный характер или происходить из снов или фантазий. Авторы доклада отрицают наличие фактов в пользу того, что терапевты способствуют возникновению у пациентов ложных воспоминаний, как утверждается членами Фонда ложных воспоминаний.
В 1995 году отчет вышел отчет рабочей группы Американской психологической ассоциации, занимающейся исследованиями воспоминаний о насилии в детстве. В нем говорилось, что восстановленные воспоминаний встречаются очень редко и что «исследователи памяти и врачи не пришли к консенсусу относительно того, помнят ли большинство людей, перенесших насилие, об этом событии, даже несмотря на то, что они могут не до конца понимать или выявлять эти воспоминания». Согласно мнению АПА, «представляется невозможным без соответствующих фактов отличить правдивые воспоминания от ложных». В отчете АПА утверждается, что «компетентный психотерапевт должен принимать, что опираясь исключительно на текущую информацию и не располагая необходимыми фактами, он не может делать выводы о том, правдивы или ложны восстановленные воспоминания».
Контрольный опросник RMT
Многие из известных сторонников RMT используют контрольные опросники для определения того, стало ли пережитое пациентом насилие причиной его проблем во взрослой жизни, несмотря на то, что «не существует ни единого симптома, который бы автоматически свидетельствовал, что человек стал жертвой насилия в детстве»(АПА). Работы, посвященные жестокому обращению с детьми, отражающие подобную точку зрения, была очень популярны среди врачей и ведущих ток-шоу, где приняли участие Эллен Басс, Лора Дэвис, Венди Мальц, Беверли Холман, Беверли Энгел, Мэри Джейн Уильямс и Э. Сью Блюм. Под воздействием общественного подкрепления многие непроверенные утверждения приобретил статус фактов. Доктор Кэрол Таврис пишет:
Словно по чудовищному соглашению, эти авторы опираются на работы друг друга в поиске необходимых фактов, подтверждающих их гипотезы; все они рекомендуют книги друг друга. Стоит кому-то одному из них состряпать статистику вроде «более половины всех женщин пережили в детстве сексуальное насилие», как эти цифры плодятся, словно кролики, они перепечатываются из книги в книгу и со временем лелеются как достоверные факты. Так поддерживается круговорот дезинформации, поддельной статистики и суждений, лишенных законной силы.
Одно из существенных отличий между этими спецалистами и скажем, физиками, состоит в том, что первые приобретают свой авторитет не в научных исследованиях а за счет опыта (они сами в детстве были жертвами насилия) или благодаря написанию книг по этой теме. Специалисты по проблеме насилию над детьми не обучены проведению научных исследований, что «не относится к их умению писать книгу или проводить терапию, но зато служит единственной причиной их научной безграмотности». (Таврис)
Вот некоторые недоказанные и ненаучные утверждения, которые передают из уст в уста эти эксперты по жестокому обращению с детьми: (1) Если вы сомневаетесь, что подвергались насилию в детстве или думаете, что это могло быть ваше воображение, это говорит о «пост-инцестном синдроме». (2) Если вы не можете вспомнить какие-либо конкретные случаи надругательства, но все равно испытываете ощущение, что с вами происходило насилие, значит, оно было. (3) Когда человек не может вспомнить свое детство или имеет очень нечеткие детские воспоминания, надо рассматривать возможность инцеста. (4) Если у вас есть подозрения, а также некоторые воспоминания, пусть и расплывчатые, насилие скорее всего имело место. Возможно, вы подавляете воспоминания, отрицая произошедшее.
В качестве опоры используются сообщения Бюро судебной статистики США, что опрос, проведенный среди женщин-заключенных в 1996-97 гг. обнаружил, что около 36% заявили, что пережили сексуальное или физическое насилие в возрасте 17 лет или моложе. Термины «сексуальное насилие» и «физическое насилие» не были четко определены, однако, одна треть сообщила, что пережила изнасилование до лишения свободы. Для сравнения, 16 других исследований жестокого обращения с детьми показали, что от 12 до 17 процентов сообщили о перенесенном насилии.
Кроме того, люди, которые пережили травматические события, обычно не забывают о них. * Травматический опыт забывается, только если (а) человек потерял сознание во время травмы (б) человек имел повреждение мозга до или после травмы, или (в) человек слишком молод, чтобы иметь необходимые для долгосрочной памяти нервные связи. Воспоминания хранятся не в каком-то таинственном темном подвале, а в сложной сети нейронных связей между несколькими участками мозга. Воспоминания теряются, когда теряются нейронные связи.
Воспоминания и вытеснение
Прежде чем обсуждать методы и приемы RMT, следует отметить, что очень немногие восстановленные воспоминания о сексуальном насилии всплывают спонтанно. Если они выходят наружу, то скорее в силу подтверждающих фактов, чем благодаря воздействию этого метода. В некоторые случаях толчок возвращению воспоминаний дают фактические данные. При этом складывается впечатление, что специалисты в этой области способны вернуть воспоминания большинству своих клиентов. Для тех, кто практикует эту терапию, это предоставляет лишнее доказательство ее эффективности. Для критически настроенных скептиков этот момент служит предупреждающим знаком: такие воспоминания представляют собой конфабуляции, внушенные назойливой терапией, основанной на определенных предположениях.
Даниэль Шактер отмечает, что научные доказательства вытеснения слабы. Также слабы доказательства того, что специфические расстройства вызваны вытеснением воспоминаний. Он отмечает случай, когда жертва изнасилования не смогла вспомнить изнасилование, которое состоялось на дорожке из брусчатки. Слова «брусчатка» и «дорожка» мелькали в ее голове, но она не связала их с изнасилованием. Она очень расстроилась, когда вернулась на место изнасилования, хотя и не вспомнила, что там произошло (1996 Schacter, 232). Можно было бы утверждать, что жертва действительно подавляет свои воспоминания об изнасиловании. Гипноз якобы может помочь восстановить эти вытесненные воспоминания. Тем не менее, гипноз это рискованная и необоснованная методика. Неявная память, т.е. память без осознания, связана с тем, что некоторые нейронные связи появились во время травмы, но этого оказалось не достаточно для полноценного запоминания.
Кроме того, даже если травматические воспоминания иногда подавляют, это происходит сознательно и намеренно. Многие из нас предпочитают не зацикливаться на неприятных переживаниях и предпринимают значительные усилия, чтобы стереть их из памяти, насколько это возможно. Мы вряд ли пригласим гипнотизера или психотерапевта, чтобы восстановить воспоминания о переживании, которое хотим забыть. Короче говоря, частичную амнезию лучше всего объяснить неврологически, а не метафизически. Мы забываем вещи либо потому, что мы не закодировали их достаточно сильно, потому, что нервные связи были разрушены или потому, что мы захотели забыть о них.
Методы восстановления воспоминаний
В терапии вытесненных воспоминаний используется множество методов, включая гипноз, визуализацию, групповую терапию и трансовое письмо. Гипноз рискованная затея, поскольку пациент может легко стать марионеткой в руках гипнотизера. Что касается трансового письма, то его терапевтическая значимость по-прежнему не доказана. Групповая психотерапия может привести к тому, что групповое подкрепление создаст ошибочное мнение, особенно при неосторожности терапевта. Участники группы могут подстрекать друг друга к тому, чтобы делиться странными историями без опаски насмешек. Группа может не способствовать восстановлению воспоминаний, а содействовать развитию и закреплению диких фантазий.
Использование имажинативной терапии или визуализации также может быть опасно. Шерри Хайнс рассказывает, как ее терапевт использовал этот метод, чтобы помочь ей вернуть память о насилии со стороны отца:
Мой отец готовил мне ванну, а затем рисовал на зеркале, запотевшем от пара, героев мультфильмов. Это было исходное воспоминание, которое приняли за основу.
И терапевт сказал мне: «Ты в ванной. Твой папа рядом. Он рисует на зеркале. Что он рисует»? Потом он сказал: «Хорошо, теперь твой отец подходит к ванной. Он ищет возможность прикоснуться к тебе. К какому месту он прикасается»? Вот каким образом воспоминания были созданы (Hallinan 1997).
Хайнс начала верить, что к ней приставал отец, и впала в такую депрессию, что пыталась покончить с собой. Она перестала обращаться к терапевтам и считает, что воспоминания были ложными и возникли во время терапии.
Случай Дианы Халбрук также ставит под вопрос надежность метода RMT. На сеансе трансового письма она написала, что ее отец приставал к ней. Это была шокирующая новость! Она пришла на групповую терапию и услышала странные рассказы о жертвах сатанинских ритуалов. Вскоре такие же странные события появились в трансовых письмах, в том числе появилось воспоминание, что она убила ребенка.
Поскольку воспоминания Дианы Халбрук о ритуальном насилии показались неправдоподобными, ее сомнения в подлинности этих и других восстановленных воспоминаний продолжали расти. Но эти сомнения встретили сопротивление со стороны участников группы и терапевта. «Я постоянно ставила под сомнение воспоминания, но когда я спросила терапевта, он закричал на меня, сказав, что я никак не помогу маленькой девочке, живущей во мне, и я отказываюсь помогать ей. Я не знала, чему верить. Тем не менее я поверила терапевту» (1996 Schacter, 269).
Халбрук прекратила терапию, которую Даниэль Шактер называет «токсичной», и больше не верит этим ужасным воспоминаниям. По мнению Шактера, «самым разумным объяснением служит то, что восстановленные события не имеют никакой реальной почвы».
Каждый из различных методов, описанных выше, производил впечатление очень успешного, поскольку позволял пациентам вспоминать события, о которых они не знали прежде. Подобные воспоминания касаются не только сексуального насилия, но и похищения инопланетянами, принуждения к участию в сатанинских ритуалах, а также травмы, пережитые в прошлых жизнях.
Психолог Джозеф де Ривера утверждает, что при восстановлении воспоминаний «вместо того, чтобы помочь пациенту отделить правду от вымысла, терапевт побуждает пациента «вспоминать» больше подробностей о травме, которую тот якобы пережил. Когда у пациента появляется образ – сон или чувство, будто что-то произошло – терапевт это поощряет, хвалит пациента и убеждает его в том, что это действительно произошло». Этот вид терапии, говорит он, «стирает границы между реальным и придуманным насилием и поощряет разрушение семей» (де Ривера, 1993).
Фонд Синдрома Ложной Памяти утверждает, что зафиксировал сотни таких случаев. В ряде случаев пациенты подали в суд, и терапевты были привлечены к ответственности за вред, причиненный насаждением ложных воспоминаний. Несмотря на заявления о сотнях успешных случаев восстановления потерянных воспоминаний со стороны RMT терапевтов, некоторые судьи не принимают восстановленные в терапии воспоминания в качестве доказательств. Судья Уильям Дж. Грофф из Нью-Джерси написал о случае, который произошел в 1995 году,
Феномен вытеснения воспоминаний, а также терапия, используемая для восстановления воспоминаний, не получили признания в психологии и научных подтверждений (1996, Schacter, 267).
Еще одна судья из Нью-Джерси, Линда Далианас, не принимает такие показания, но она также заявила, что
Суд не будет слушать эксперта о по «восстановлению» якобы подавленных воспоминаний, потому что эксперты не в состоянии привести никаких данных в поддержку своих теорий. (1996 Schacter, 267).
В Калифорнии, где процедура восстановления была не только разрешена, но и послужила основой для вынесения приговора по убийству, в конечном итоге была отменена из-за отказа информировать присяжных, что источником почти всех подробностей об убийстве мог быть легко доступный газетный репортаж. Было также установлено, что человек, который утверждал, что спонтанно вспомнил о преступлении, солгал, а все подробности были получены во время сеанса гипнотерапии.
RMT терапевты создают ложные воспоминания?
«Войны памяти» – так называется глава о вытесненных воспоминаниях в книге Даниэла Шактера «Поиски памяти». Для лучшего понимания споров вокруг вытесненных воспоминаний и психотерапии, используемой для «восстановления» воспоминания о пережитом в детстве сексуальном насилии, представьте театр военных действий. С одной стороны – те, кто утверждают, что пациенты с определенными видами физических и психических расстройств имеют подавленные воспоминания о пережитом в детстве сексуальном насилии, которые необходимо восстановить в процессе терапии. Их противники утверждают, что воспоминания, полученные во время терапии не являются подлинными воспоминаниями о сексуальном насилии, они построены из материала, который предоставляет сам психотерапевт.
На первой стороне Ленор Терр, Лора Браун, Кеннет Поуп, Лора Дэвис, Эллен Басс и другие. На второй Элизабет Лофтус, Кэрол Таврис, Ричард Офше и Фонд Синдрома Ложной Памяти. Противники в этой войне не замечают, что на самом деле являются сообщниками. Шактер предоставляет свой набросок этой схватки. Его выводы кажутся довольно слабыми, если не противоречивыми, учитывая факты, которые он предоставляет (272).
Во-первых, не существует убедительных научных доказательств, что можно создать ложные воспоминания о сексуальном насилии – и таких доказательств никогда не будет из этических соображений. Во-вторых, также нет окончательного научного доказательства того, что терапия сама по себе или отдельные методы одни ответственны за создание ложных воспоминаний. В-третьих, несколько отдельных предположений, если их рассматривать вместе, поддерживают вывод, что некоторые врачи помогают создавать иллюзорные воспоминания о сексуальном насилии.
С другой стороны, Шактер предоставляет убедительные доказательства, почерпнутые из контролируемых исследований, что воспоминания могут быть созданы, и он дает сильный аргумент, что вытеснение воспоминаний, концептуальная основа RMT, почти не имеет научной поддержки. Эта теория широко распространена в среде психологов и психиатров, но научные исследования, демонстрирующие такие механизмы, отсутствуют. Сторонники RMT предполагают, что демонстрация любого из ряда некоторых симптомов свидетельствует о пережитом в детстве сексуальном насилии. Многие из этих симптомов вовсе не указывают на глубокие психологические проблемы, тем более травматического характера. Многие симптомы относятся к заболеваниям, не имеющим в основе сексуальную травму. Терапевты, которые предполагают, что их пациенты пережили сексуальное насилие, и предполагают, что у них есть какие-то воспоминания, неважно, насколько они фантастические или бредовые, не нуждаются в намеренном насаждении воспоминаний у своих пациентов. Эти терапевты априорно решили, что все психические артефакты, которые они раскрывают, ведут к сексуальному насилию в детстве и это причина проблем пациентов.
Исследования Марсия Джонсона показало, что способность отличать воспоминания от воображения зависит от реакции на источник информации (Schacter 1996, 116). Таким образом, восстановленные воспоминания о насилии могут быть очень яркими и точными во многих деталях, но быть ложными. Например, в случае с Дианой Халбрук очень вероятно, что источник ее воспоминания о сатанинском ритуале можно найти в групповой терапии.
Воспоминания о насилии как символическая версия
Единственное, чего добились сторонники RMT, это отвлекли внимание от сомнительного механизма вытеснения и ненаучных методов интерпретации символических значений воспоминаний. Это не было преднамеренным поступком, а произошло в результате ряда судебных исков бывших пациентов против терапевтов, все из которых отказались от воспоминаний, выявленных в процессе терапии, и обвинили терапевтов в разрушения своей жизни привитыми ложными воспоминаниями. Но шум вокруг ложных воспоминаний поднялся потому, что эти воспоминания были ужасными и отравляли жизнь людей. Если бы терапевты взращивали разнообразные приятные воспоминания, помогая им радоваться жизни и отношениям с другими людьми, то никакого шума не было бы.
Некоторые из восстановленных воспоминаний настолько странные, что здравомыслящему человеку впору не принимать их за чистую монету. Но психотерапевты не останавливаются перед причудливостью воспоминаний (например, Джон Мэк, умеющий распознавать среди пациентов жертв похищения пришельцами), рассматривая эти воспоминания в качестве артефактов разума, которые затем анализируют, словно археологи, извлекающие истину из-под руин. Либо они заявляют о том, что эти фантастические воспоминания символизируют реальный опыт.
Например, Лора Браун, психолог из Сиэтла, один из передовиков этой терапии, заявляет, что фантастические воспоминания представляют собой символическую версию реальных событий. Реальное событие – это пережитое в детстве сексуальное насилие. «Кто знает, может педофилия кроется за сатанинскими ритуалами и каннибальскими оргиями?» – предполагает Браун.
В прошлом Браун критиковала Фонд синдрома ложной памяти, обвиняя его в отсутствии научности. Но ее пристальное внимание к символической природе фантастических воспоминаний тоже вряд ли можно назвать научным. Имеются ли научные свидетельства в пользу того, что фантастические воспоминания можно отличить от иллюзий? Как нам отличить воспоминания о каннибализме от символических воспоминаний? Мы знаем, что символизирует распятие или свастика, но что символизирует людоедство? Символам свойственна неопределенность. Можем ли мы уверенно утверждать, что какое-то воспоминание служит символом насилия, перенесенного в детстве, а не во взрослой жизни? Где нам взять уверенность в том, что определенные воспоминания не символизируют насилие над собой? Да и зачем нам считать их символом какого-либо насилия вообще? Как нам отличить символ насилия от символа страха перед насилием? Раз уж на то пошло, как нам отличить символическое представление страха перед возможным насилием над собой от символического представления страха перед насилием над другим человеком или сожаления о том насилие, которое было совершено над другим человеком в прошлом? Разумеется, все это грозит тем, что символические воспоминания будут неправильно истолкованы, тем более, что совсем не очевидно, что воспоминания действительно имеют символическое значение.
Должны ли мы принять без вопросов, что любые воспоминания, истинные или ложные, отражают некоторую истину, объективную или субъективную, которую только обученный врач может определить? По мнению некоторых сторонников RMT, это именно так. Если это так, нас просят принять мистику, а не науку. Как можно опровергнуть утверждение, что невероятные на первый взгляд воспоминания представляют собой символическое сообщение? Может ли кто-нибудь представить себе эмпирическую проверку этого утверждения? Если проблема состояла просто в точности воспоминаний, имелась бы некоторая надежда на установление в некоторых случаях, истинными или ложными являются полученные воспоминания. Но если ставится вопрос о том, имеют ли воспоминания символическое значение, то точку в этом вопросе поставить просто невозможно.
Как определить истинную причину воспоминаний? Делать это самим или довериться интерпретациям терапевтов? В первом случае разумно предположить, что собственные воспоминания вряд ли имеют буквальный смысл, а являются символическими и должны быть интерпретированы другим человеком? Возможно, эти воспоминания следует понимать не буквально, а символически. Возможно, каждый терапевт должен разработать субъективные критерии для таких понятий, как «вытеснение» и «терапия». В этом случае терапия является опасным орудием. История изобилует примерами того, что происходит, когда представителям группы авторитетных лиц позволяется игнорировать эмпирические данные и определять истину так, как им заблагорассудится. Это ни разу не кончилось добром. Почему бы психотерапевтам не извлечь из этого урок?
"Добра и зла не существует - только размышления их делают таковыми" Шекспир.