Отправлено 22 Июль 2008 - 05:54
Мне 24 года, без в/п.
Я был самым обычным ребёнком, разве что достаточно активным.
В 8 лет в один из солнечных дней я с своей мамой поехал за город. В тот день я много купался, плохо себя вёл, мама накричала на меня, но по делу.
Когда мы ехали назад домой в электричке, я вдруг стал обтирать обстановку вагона, позже я стал обтирать и иные окружающие меня посторонние вещи - ведь на них оставалось моё дыхание. Позже мама захотела продать мои детские туфли, я устроил скандал - ведь они пропитались моим потом.
Я начал считать шаги, чтобы всегда их было нечётное количество, иногда топтался на месте, несколько раз садился вставал с кресла. Если какая-то вещь мне не нравилась я старался задержать дыхание, чтобы оно не "осело" на них. Я стал обтирать даже экран телевизора: мне казалось, что дыхание "оседает" на транслируемом изображении.
Я стал наблюдатся у известного психиатра Гарбузова, который выписал мне амафранил. Осенью надо было идти в школу. Нам выделили старый класс, с изрезаными и исписаными партами. Меня это видимо испугало. Я начал сбегать с уроков. Мне сложно сказать, чего в этом было больше болезни или избалованности, но школы я стал бояться (тем более, что с некоторыми одноклассниками у меня не сложились отношения), и просил не водить меня больше в школу (я пошёл учиться с 6 лет и на том момент учился в 4 классе). Я на полном серьёзе был готов ходить с мамой на работу, лишь бы не ходить в школу. В итоге меня перевели на домашнее обучение, которое продлилось до окончания школы. Когда я учился в 8 классе серьёзно обсуждался вопрос о присвоении мне инвалидности. Я вырос абсолютно тепличным человеком.
Почти все обычные дни я проводил дома один (бабушка ездила лишь первые два года), наедине с собой смотря телевизор, слушая музыку и читая книги, тем не менее мне удалось не попасть в плохую компанию.
Нашу семью ждал сильный удар. Когда мне было 11 лет мой отец в первый раз попал в психиатрическую больницу. Он потерял в юности мать, очень тяжело переживал её смерть, начал седеть с тех пор. За 11 лет он побывал в психиатрических больницах 8 раз. Страшно было поначалу, потом к этому привыкаешь. Любимый родной человек превращался в зомби. Поначалу он лишь заговаривался, потом один раз выгнал нас с матерью из дома, позже к нему прилепилась мысль о том, что якобы наш телефон прослушивают спецслужбы (в молодости один раз у него действительно был серьёзный разговор с человеком из органов - как-то стал на работе говорить, чтобы он сделал в стране если бы он был её руководителем). Он начинал шептать в трубку как государству строить свою политику, где строить какой завод... Когда ему становилось плохо он начинал выпивать. В трезвом состоянии говорил разный бред. Когда он нас с мамой выгонял я видел как в нём боролось забота и безумство: "Оденься потеплей..." Через три года после первого "приступа" он получил инвалидность. 8 лет мы прожили вместе один на один. Жил он достаточно замкнуто, стоило ему переволноваться и у него "сносило крышу". Но когда он находил себе какое-то занятие или увлечение приступы пропадали сами собой и он снова становился нормальным человеком. В последний раз он начал уходить на несколько дней из дома (в этом есть моя вина - я не давал долгое время отдавать его в больницу из-за плохих условий в ней) он не взяв ни копейки денег из семейного бюджета отправился к брату пешком в другой город за сотни километров. До конечной цели не дошёл - пробродяжничал 16 дней, жил на "стреляные" деньги. Домой пришёл в жутком виде: грязный и вшивый. К вшам у него уже не было никакого отвращения, отправить его в вануую было очень трудно. Через некоторое время его отправили в больницу - два года спустя, суд признал его невменяемым и поселил в интернат для душевнобольных.
В разные годы у меня были разные фобии: бить поклоны лбом об пол перед иконами сидя на коленях, стучать по дереву три раза. Все дела я старался делать нечётное количество раз.
В детстве у меня была любимая вещь - катушечный магнитофон и несколько плёнок к нему. Когда мне было 14 лет, мне отдали исправный катушечный магнитофон, который оказался неисправным и местами стёр любимые записи музыки детства. Вообще для меня мои вещи, разве что кроме самых обыденных, почти одушевлённые, хотя я конечно понимаю что это не так. С тех пор я стал чувствовать странную антипатию к наиболее любимым раньше вещам - стоило протянуть над ними руку я начинал чувствовать (или воображал, что чувствую) исходящее от них тепло. Но это неприятное тепло. Какое приятное тепло от натуральной шерстяной вещи, и скользкое, липкое от синтетической. Это тепло сродни синтетическому.
У меня всё больше появлялось антипатий к любимым вещам. Нечто подобное рассказывал Шемякин: его поразила антипатия к краскам и кистям, после того как его принудительно в советское время поместили в психиатрическую больницу.
Я окончил школу, поступил в ВУЗ, разумеется на заочное отделение. Мне исполнилось 18 лет - нужно было идти работать, от армии меня спас ПНД. Я попал на очень тяжёлую работу, но с работой более-менее всё клеилось она была сменной, нечто вроде два через два. Из-за учёбы пришлось уйти, я пошел на новую работу уже в пятидневку. И тут ко мне вернулись все старые школьные фобии. Отработав лишь несколько дней я ушёл. Во время рабочего дня на меня нападали приступы тоски по дому, хотелось плакать, послерабочей смены начиналась истерика. Пил весь день гестал, но он не помагал. Дело ещё и было в том, что толи из-за воспитания или из-за моей болезни я совершенно не умел халявить - работал на износ каждую смену.
В итоге единственным способом приносить в дом какие-то деньги имея свободный график стало донорство крови и её компонентов: плазмы и тромбоцитов. С моим наблюдением в ПНД сдавать кровь нельзя (возможно я заражаю своей "шизой" других ни в чём неповинных людей), но это мой единственный способ получать деньги 3500 - 6000 в месяц. Деньги небольшие, на уровне пенсии. ВУЗ я окончил с отличием, но работать всё равно не могу. С меня требуют какие-то совершенно фантастические (по моим меркам) суммы в 20 30 50 тысяч рублей, при том, что у меня достаточно скромные потребности, относительно моих сверстников. Сейчас у них уже своя жизнь, я живу практически затворником, выходя вы люди один - два раза в неделю.
Несколько лет назад, у меня появилось нечто, чтобы я назвал страхом удачи. Это в купе с тем, что у меня появился некий внутренний максимализм - если что-то делается, оно должно быть максимально идеально. Так я начал цепляться к самому себе. Например, играю в свою любимую компьютерную игру, где всё нужно делать по определённой команде, а меня что-то инстиктивно подталкивает этот момент затянуть. Или ещё достаточно комичная в своей нелепости фобия: переустанавливать операционную систему "Windows". Стоит программе немного тормознуть или при установке задержать операцию на долю секунды, как появляется непреодолимое желание начать всё с начала - ведь если оставить всё как есть она будет неправильно работать. Не говорю уже о том, что некоторые "причины" организм выдумывает сам: звуковые и визуальные помехи.
В последний год у меня совершенно расстройлось внимание. Чтение новых книг (в отличии от простых дежурных или ранее прочитаных текстов) стало невозможно, такое ощущение, что впадаешь в транс или слушаешь радиостанцию, у которой убегает волна, после трёх - пяти страниц чтения начинает болеть голова, появляется боязнь пропустить каждое слово. Начлось всё с прослушивания аудиокниг, когда из-за плохого качества звука пытался разобрать в них каждое слово, детализировать. Раньше нормально мог читать везде, теперь даже в абсолютной тишине это невозможно. Если начинаю читать вслух - язык заплетается. Видимо, включается некий психологический зажим. Не получается, что называется "сесть и прочитать", даже то, что интересно - чтение превратилось в пытку. Вообще обострилось чувство детализации не только в чтении но и прослушивании аудиокниг, музыки. Иногда, хотя и крайне редко секунду-две в голове появляется писк вроде ультразвука.
Три с половиной года назад, познакомился с замечательной девушкой (как не нескромно прозвучит, девушки ко мне тянуться) отношения с которой как мне кажеться могут перейти в более серьёзные. Мы жили в разных городах. Так сложилось, что ради своего карьерного роста ей пришлось уехать на стажировку за границу на 2,5 года. Всё это время я ждал её - девушки, которые ждали своих парней из армии знают что это такое ждать два года: жить без личной жизни, бороться с соблазнами, жить в состоянии глубокой депрессии и тоски по близкому человеку. Ни одна другая девушка в моей жизни не смогла затмить её, хотя за этот срок мы с ней ни разу не видились. Наши отношения прошли крепкую закалку. Она знает лишь полуправду обо мне и я не буду осуждать её если она уйдёт. Она в противовес мне человек энергичный, решительный и главное здоровый. Мне очень трудно принять верное решение. Отпустить её больно, оставить... значит закабалить это юное существо - перед моими глазами пример отца, я не хочу сломать ей жизнь.
Семью я точно содержать не смогу, а если родиться больной ребёнок? Ведь все болезни идут через поколение. т этих мыслей становиться ещё хуже.
Вообще я порой задумываюсь, то моя трудовая отдача, привязанность есть не проявления личности, но проявления болезни как доброта у князя Мышкина.
Я очень хочу вылечиться, стать здоровым. Пока для меня такой надеждой остаётся гипноз.