Ученица

Не могу не сообщить о печальных последствиях, к которым привело доверие к врачу.
Моему сыну (29-ти лет), страдающему шизоаффективным расстройством, в связи с ростом пролактина вследствие продолжительного приема респолепта и его аналогов, был рекомендован поиск нового препарата. Эту задачу принял на себя заведующий 6 отделением Института психиатрии (отделение интенсивной терапии) Н.В.Костицын. После того, как суточная доза лепонекса была им доведена до 800 мг, у моего сына начался острый психоз, и с диагнозом "нейролепсия" он попал в реанимацию.
Я обвиняю Николая Владимировича не в ошибке; ошибаться может каждый. Меня глубоко потрясла безапелляционность, с которой он отвергал все мои сомнения в эффективности намеченного им лечения, а также игнорирование изменений в поведении сына, которые врач квалифицировал как "снижение концентрации внимания".
Н.В.Костицын также активно предлагал мне согласиться на ЭСТ-лечение или инсулино-коматозную терапию (если я правильно называю эти процедуры).

Итак, как быть в ситуации, требующей решения, грамотность и целесообразность которого возможна только при специальном профессиональном обучении и многолетней практике? А если последствия того решения окажутся необратимыми?

Обращаю свой запрос к специалистам, пациентам и родным и близким больных.