Отправлено 12 Сентябрь 2009 - 03:33
Допускаю, что я, возможно психически больна.
Здесь скорее доминирует транссексуализм на психологическом уровне - желание восприниматься в социуме в роле женщины женщиной и полное отрицание себя в мужской роле (это у меня было с детства, но всё находилось в подавленном состоянии из-за отсутствия информации). Я всегда хотела быть женщиной, мне удалось добиться в этом направлении неплохих результатов. Посторонние люди меня теперь воспринимают, как женщину (изменилась фигура под действием гормонов, есть небольшая грудь, как у девушки, округлились фомы тела бёдра и ягодицы), а талия стала тоньше. Нет волос на лице и теле. Я говорю женским голосом и постоянно ношу только женскую одежду и обувь (на низком и высоком каблуке), имею женскую причёску с крашенными волосами, иногда пользуюсь косметикой, а также имею ногти с аккуратным маникюром, покрытые лаком. С февраля 2009 года прошла психологический барьер и теперь полностью не считаю себя мужчиной, не признаю своих документов и требую обмена паспорта с мужского на женский, что бы меня нормально воспринимали в общественно-социальной жизни. А то получается, что меня сначала воспринимают нормальной женщиной, в паспорте есть моя новая фотография, где я выгляжу, как женщина и при этом у меня ФИО с мужским написанием (бред полный получается). Я при этом говорю, что паспорт не мой, вернее в нём ошибочно написано моё имя и фамилия в мужском роде, а на самом деле я женщина. Одним словом люди, проверяющие документы считают меня психически больной.
Вот наличие такого паспорта и ставит меня в положение придурковатого мужчины, но я не отступлюсь и буду по возможности бороться с системой, которая издевается на людьми, имеющими трансгендорные проблемы не восприятия своего физического пола. Одним словом я психологически полностью адаптирована в социуме, как женщина и наличие "неправильных документов" практически полностью дискриминируют меня. Я не могу нормально устроиться на работу и т. д. Поэтому не инею сейчас источников доходов из-за наличия "неправильного паспорта", выданного мне на мужское имя.
На этой почве у меня начала расшатоваться психика. Я иногда даже стала думать, как мне бороться за женский паспорт через средства массовой информации, но пришла к мысли, что это будет не эффективно. Потом стала думать о том, что я готова для смены паспорта даже пойти на смерть, как бы пожертвовать собой ради идеи. Сначала написать везде, что если мне не сменят паспорт, то я покончу с собой. Потом я подумала, что они (государственные инстанции не воспринят эту информацию серьёзно, подумают, что я просто "дурака валяю").
Тогда я стала задумываться над тем, что я прихожу в Загс и говорю, что мне надо поменять свидетельство о рождении, в противном случае я пожертвую собой, но не просто так, а ещё могут погибнуть люди, которые будут припятствовать обмену документов.
Я хочу добиться от чиновников измениения законов о смене пола, при котором сама калечащая операция не является первостепенной.
На практике приёма женских гормонов и антиандрогентов оказалось, что очень сильно изменяется психика. Я стала как бы смертником, способной на любые шаги для смены паспортного пола. Если мне скажут, что для смены паспортного пола я должна убить человека, то я наверное это...
От таких мыслей мне стало страшно. Ведь на самом деле я не агресивная и хочу быть простой женщиной с нормальными соответствующими документами.
Во время двухлетней борьбы за перемену паспортного пола я полностью истощилась в психологическом плане. Секс меня сейчас не интересует, поэтому и сама калечащая операция не нужна, тем более, что мне 51 год, а женщины в таком возрасте могут быть почти не востребованы, вернее они уже не являются сексуально привлекательными для лиц мужского пола. Тем более мне мужчины в интимных отношениях не нравятся, интересен только флирт, подарки, и знаки внимания, что бы ощущать себя обычной женщиной.
Я раньше пыталась стать дизайнером по немецким кухням, изучила документацию ведущих фирм производителей, даже 4 кухни спроектировала для своих знакомых и две для себя в разных помещениях. На такой интересной работе я могла бы работать за самые минимальные деньги.
Но, меня никуда не взяли, когда я ещё была в мужском образе, сказали, что нам нужны миловидные и сипатичные женщины, а не отстойные растолстевшие мужчины на данной работе.
После этого у меня был сильный стресс, и я даже в зеркало на себя не могла смотреть без содрагания, мне был отвратительно противен свой мужской образ с одутловатым лицом и седеющей щетиной. После перехода в женский образ, через полтора года, я стала нравиться себе.
За время вынужденого простоя без наличия работы я можно сказать потеряла способность ходить на работу. Это очень страшно на самом деле.
Раньше я думала, что туниядцы просто лентяи такие. Но сейчас я понимаю, что это психологическое заболевание. Как растренированность в спорте. Пока человек регулярно тренеруется, то у него всё впорядке, но как он пропустил несколько лет подряд, то уже ничего не можит сделать. Вернее у него может и сердце сорваться и связки повредиться. Так и человек, если он в течение многих лет не работал на наёмной работе (часто в принудительно-унизительной форме), то этот навык подчиняться теряется (такие люди становятся не обязательными, будут на работу постоянно опаздывать, быстро уставать под действием психологической нагрузки в принудительном труде, делать различные ошибки и их от туда все равно уволят в самое ближайшее время). Я например, привыкла работать в своём офисе. Начинала работу в 11 часов утра и заканчивала её в 22 чечера, почти без выходных, но днём я на тренировки 3 - 4 раза в неделю ходила и ещё раз в год ездила в Альпы на две недели на горных лыжах. В офисе у меня нормальная немецкая кухня со встроенной техникой. Я привыкла на себя готовить сама и люблю людей кормить. Кормила своих сотрудников. Потом в офисе у меня и стиральная машина есть, одним словом вмонтированная однокомнатная квартира со всеми удобствами, включая душевую комнату и туалет. Я как бы всегда была дома и всегда на работе. Очень удобно никуда ездить не надо, надела тапки и вышла на работу в соседнюю комнату. в советское время я так привыкла на заводе работать. у меня там была даже комната отдыха со спальным местом.
Я старалась не едить на работу я там жила постоянно в инструментальном цеху, как во время войны. Я была трудоголиком, работала по 10-12 часов ежидневно, включая выходные дни в субботу и воскресенье. Начальник цеха был не против и всячески поддерживал меня. А я со своей стороны пыталась вложить в государственное производство половину своей зарплаты на изготовление различных приспособлений и инструмента для станков, за свои деньги делала на участке вентиляцию, сжатый воздух для станков прокладывала для автоматической смены инструмента. Одним словом на полном серьёзе боролась за звание "Героя социалистического труда". Даже туалет и душевую кабину за свои деньги сделала, правда потом мне начальник цеха пытался все мои расходы по возможности компенсировать. Меня отправляли в Сочи в пансионат в июле, у меня была возможность в удобное для меня время съёздить зимой на горных лыжах на одну-две недели в Домбай или Чембулак и т. д. Вообщем был свободный вход и выход, поэтому по договорённости я днём ходила на тренировки в спортивный зал по акробатике 3 - 4 раза в неделю, а потом обратно возвращалась на работу, питалась в нормальной диетической столовой завтрак, обед и ужин. Одним словом жила на работе. Заканчивала её иногда поздно заполночь, как программа на уникальном станке отработает. В конце своей карьеры на производстве у меня был свой рабочий кабинет, и я там работала конструктором-технологом по инструменту для электроэрозионных копировально-прошивочных центров швейцарской фирмы AGIE. Приходила (вернее выходила на работу из своей комнаты), как высплюсь, получалось на практике часов в 9-10 (поближе к обеденому перерыву). Иногда начальник цеха в 8 часов утра мог ко мне зайти и спросить, как дела? Свой рабочий день начинала с обхода цеха, распряжалась всеми своими работами по рационализаторской деятельности, затем переходила к технологическому циклу по производству - обсуждала с рабочими ход ведения предстоящих работ, затем с докладом к начальнуку цеха. Потом шла на обед, после обеда ещё немного работала с чертежами в кабинете и потом на тренировку. Приходила на работу ужинать в половине шестого, а потом работала на станках до часу ночи, а иногда ещё позже, как получится. По воскресенья и субботам работала обязательно (в выходные дни из-за высокого напряжения в сети электроэрозионные станки лучше работали примерно на 25-30 %), начальник цеха был в курсе и всячески старался загрузить оборудование в эти дни. Зато я могла в будни дни взять отгул, если мне это было надо, даже загород ездила на природу раз в две недели.
Со временем я привыкла работать в качестве руководителя своего участка и технолога, числясь при этом простым рабочим.
Затем я стала продавать горные лыжи.
У меня было своё небольшое дело, с 1994 по 2007 год оно было успешным. У меня в офисе работало несколько сотрудников (2 - 4 человека в разное время), был свой вебмастер и водитель грузовой машины иногда подрабатывал. Ещё почти постоянно работали двое или трое строителей на втором объёкте.
К 2006 году моя голова от перегрузки "села". Она перестала нормально соображать. Я пыталась всячески уйти с работы на улицу прогуляться, перекладывая работу на своих сотрудников. Потом начались проблемы по взаиморасчётам с Москвой. Поставщики товара меня обманывали, недокладывали позиции по накладным. В дальнейшем они стали присылать некомплектные позиции, которые нельзя было продать в таком виде. Это делалось специально, что бы меня раззорить по заказу другой конкурирующей фирмы.
В начале 2007 года у меня пытались отнять помещения, как бы за долги, но потом всё обошлось я вернула им весь товар и даже не взяла ни каких расписок. В результате многочисленных препираний практически сошла с ума. Я не спала три месяца подряд и у меня было нервное истощение. Потом полное безразличие. Вышла из состояния оцепенения только через женский образ, когда начала своё превращение в женщину в конце лета 2007 года.
Потом я поймала себя на мысли, что совершенно не могу работать. Нет мативации к принудительному труду. Затем я стала замечать, что мне стали безразличны мои родственники, включая больную мать и маленького ребёнка (02.08.2004 года рождения). Вообщето я люблю детей, но тут всё стало как-то странно. Мне ребёнок стал безразличен, когда его мать сказала летом 2007 года, что она не хочет, что бы я с ним занималась акробатикой, а это была моя цель жизни рождение и воспитание ребёнка в спортивном стеле. На самом деле после падения моего бизнеса выяснилось, что у матери моего ребёнка есть другой мужчина и моё присутствие здесь не желательно. так как я потеряла способность зарабатывать достаточно большие деньги. Мужчина с доходом в 12.000- 15.000 рублей ей был просто не интересен.
Сейчас мне в лучшем случае предлагают работу уборщицы, но я не могу за деньги выполнять такую работу. Сначала происходит замедление всех действий связанных с двигательной активностью. Работу, которую можно выполнить за час я буду делать часов пять или шесть, но всеравно потом происходит полное оцепенение действий. Я стою со шваброй и ничего не делаю, бросаю работу и ухожу домой. я не могу устроиться на работу кассиром в магазин. У меня от потока людей голова начинает кружиться, я могу легко общитаться, перестаю воспринимать происходящее и могу просто уйти с работы, почувствовав недомагание. Я не могу работать сортировщицей. От такой работы у меня всегда было плохо из-за астмы и я её всегда перекладывала на своих сотрудников, тем более, что у меня ещё с коленом проблемы и я не могу сидеть на корточках.
Одним словом я сейчас нигде не могу работать, а на те работы, на которых я могла бы себя реализовать меня не берут, возможно из-за мужского паспорта. Поэтому из-за безвыходной ситуации я и пытаюсь получить инвалидность, а то у меня налоги на недвижимость не отменят и я в ближайшее время просто буду выброшена на улицу за долги. Тогда я этого не переживу, возьму топор...
В тюреме я сидеть не смогу, я не выдержу заточения. Вообщем без инвалидности у меня теперь только мрачные мысли и я стала бояться, что буду опастна не только для себя, но и для других людей. Если от меня все отстанут с поборами из налоговых организаций, то я буду жить скромно, как обычная миролюбивая женщина. Инвалидность для меня сейчас это единственный вариант остаться в живых.